юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 16 июня 2015
юдифь с головой олорифма
воскресенье, 14 июня 2015
21:48
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 13 июня 2015
11:25
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
юдифь с головой олорифма
Вейлар офигенный. Пустыня офигенная. Я офигенная, что уж там.
12.06.2015 в 22:59
Пишет Veylar: rockatansky, вот вам мой карточный долг. Посвящается вам.
Единственный стоящий звук в радиусе трёхсот тысяч километров
URL записиЕдинственный стоящий звук в радиусе трёхсот тысяч километров
четверг, 11 июня 2015
юдифь с головой олорифма
Когда вы пишете "Кааарл", я всегда представляю ламу в шляпе (я-людей-убиваю-и-руки-кушаю). Каааааарл. Просто чтоб вы знали.
воскресенье, 07 июня 2015
юдифь с головой олорифма
Мне вот некоторым людям тяжело объяснить, как так — у меня один самый любимый русскоязычный поэт Бродский, а второй самый любимый русскоязычный — Летов.
А третий — Анатолий Гелескул, который вообще не поэт, а переводчик: человек-портал, ворота в языки, которые я не знаю.
И если на подколки насчёт Бродского я не обижаюсь, то когда мне говорят, что Летов не поэт (но ведь ходит дурачок по миру, но ведь да будет облако, да будет яблоко) — расстраиваюсь ужасно.
А Гелескула просто никто не знает.
А те, кто знает, считает, что знаток поэзии не должен любить Бродского и Летова, а должен любить, скажем, Болеслава Лесмьяна или того же Милоша.
Как так жить.
Да тьфу.
Вот ещё — в субботу с утра просыпаюсь в Ярославле, проверяю почту, а там: "Забирайте уже вашего Мартина в книжном магазине Додо!". То есть, они отпечатали тираж и уже развезли по книжным. И я хочу уже эту книжку ужасно, я хочу рассмотреть все картинки до одной и ещё раз перечитать её, в конце концов. Но что мешало ей приехать в магазин в пятницу, пока я ещё была в Москве?
А теперь когда я ещё соберусь в столицу.
А третий — Анатолий Гелескул, который вообще не поэт, а переводчик: человек-портал, ворота в языки, которые я не знаю.
И если на подколки насчёт Бродского я не обижаюсь, то когда мне говорят, что Летов не поэт (но ведь ходит дурачок по миру, но ведь да будет облако, да будет яблоко) — расстраиваюсь ужасно.
А Гелескула просто никто не знает.
А те, кто знает, считает, что знаток поэзии не должен любить Бродского и Летова, а должен любить, скажем, Болеслава Лесмьяна или того же Милоша.
Как так жить.
Да тьфу.
Вот ещё — в субботу с утра просыпаюсь в Ярославле, проверяю почту, а там: "Забирайте уже вашего Мартина в книжном магазине Додо!". То есть, они отпечатали тираж и уже развезли по книжным. И я хочу уже эту книжку ужасно, я хочу рассмотреть все картинки до одной и ещё раз перечитать её, в конце концов. Но что мешало ей приехать в магазин в пятницу, пока я ещё была в Москве?
А теперь когда я ещё соберусь в столицу.
юдифь с головой олорифма
Я был ребёнком, сидящим на меловом карнизе, я был мальчишкой, играющим по колено в фонтане, я был каштановой веткой и птицей на этой ветке, был белоснежной простынью и стаканом с водою, девушкой-китаянкой в маленьком суши-баре, поездом, подъезжающим к станции третьяковка, станцией третьяковка, ожидающей поезд, ботаническим садом Выставочного центра, павильоном металлургии и павильоном овощеводства, прокатом велосипедов и розовым самокатом, был самою Москвою и всем, что она включает, несколько дней и ночей и до пятницы, видимо, буду.
Вдруг кто-то из столицы захочет до пятницы со мною развиртуализоваться.
UPD: первый раз в жизни увидела правильное лицо Москвы. Даже два. Спасибо всем, кто взялся показать мне их — у вас получилось.
Вдруг кто-то из столицы захочет до пятницы со мною развиртуализоваться.
UPD: первый раз в жизни увидела правильное лицо Москвы. Даже два. Спасибо всем, кто взялся показать мне их — у вас получилось.
суббота, 30 мая 2015
юдифь с головой олорифма
Вдруг вспомнила про любимый архетипичный сюжет, который когда-то в детстве (где? когда? неужели у Гумилёва?) прочно застрял в подсознании и до сих пор вызывает странное волнение. Это сюжет про девушку, похищенную Змеем.
Притом важно, чтобы именно Змеем, Змием, а не драконом, предположим; хотя, конечно, то огромное, чешуйчатое и с когтями, что подразумевается под Змеем, суть дракон. Может быть, это потому, что драконы в европейском мифологическом пространстве давно стали простыми и понятными, как лошади. А вот Змей...
Змей должен возникать из ниоткуда и уходить в никуда.
Он не должен быть ни злым, ни добрым, но чуждым и принадлежащим другому миру.
Я очень люблю Бажова. Всё это тёмное, непонятное, неизведанное, сказки про Великого Полоза, весь этот древний и чужой подземный мир.
(тут отступление: какая история про эльфов есть у Даны Сидерос — вот это оно, пусть и без девицы).
Наконец, и сама девица не должна быть классической damsel in distress и покорно вышивать в тёмной башне крестиком. Она должна быть гордячкой, она должна бороться до последнего, а если надо — и умирать (умирают в пути, и тела я бросаю в открытое море). А вот пытается её кто при этом спасти или не пытается — дело десятое.
По моей личной классификации сюжетов, это сказочка про инициацию.
Всё детство хотела рассказать эту историю ещё раз. И вот, кажется, время пришло.
Притом важно, чтобы именно Змеем, Змием, а не драконом, предположим; хотя, конечно, то огромное, чешуйчатое и с когтями, что подразумевается под Змеем, суть дракон. Может быть, это потому, что драконы в европейском мифологическом пространстве давно стали простыми и понятными, как лошади. А вот Змей...
Змей должен возникать из ниоткуда и уходить в никуда.
Он не должен быть ни злым, ни добрым, но чуждым и принадлежащим другому миру.
Я очень люблю Бажова. Всё это тёмное, непонятное, неизведанное, сказки про Великого Полоза, весь этот древний и чужой подземный мир.
(тут отступление: какая история про эльфов есть у Даны Сидерос — вот это оно, пусть и без девицы).
Наконец, и сама девица не должна быть классической damsel in distress и покорно вышивать в тёмной башне крестиком. Она должна быть гордячкой, она должна бороться до последнего, а если надо — и умирать (умирают в пути, и тела я бросаю в открытое море). А вот пытается её кто при этом спасти или не пытается — дело десятое.
По моей личной классификации сюжетов, это сказочка про инициацию.
Всё детство хотела рассказать эту историю ещё раз. И вот, кажется, время пришло.
вторник, 26 мая 2015
юдифь с головой олорифма
Одной рукой пишешь "машины", другой — стихи для Вейлара, где прямым текстом сказано — не тащи в текст личное!
Каждый божий раз кажется, что это такие смехуёчки.
Ну чо.
Каждый божий раз кажется, что это такие смехуёчки.
Ну чо.
понедельник, 25 мая 2015
юдифь с головой олорифма
Приезжает Доктор с фестиваля, говорит нежно и влюблённо:
— А ты тут сидишь в городе. А меня Тикки кормила кашей. Тикки! Кашей!
То есть, даже если ты Тикки Шельен — каша это каша.
— А ты тут сидишь в городе. А меня Тикки кормила кашей. Тикки! Кашей!
То есть, даже если ты Тикки Шельен — каша это каша.
суббота, 23 мая 2015
юдифь с головой олорифма
Veylar, мой вам карточный долг.
Когда я встретил её, подумал:
славная девочка.
Чёрные глаза и чёрная водолазка,
униформа, которая означает:
“я читаю хороших поэтов”.
Через пару дней
она уже не казалась мне славной.
Казалась — сладкой.
В том, как она говорит,
я различал знакомые интонации.
Те, которыми сам говорю,
когда вижу что-то
противное,
но любопытное.
Думаю, я ей нравился.
Впрочем, она была молчалива.
Я знал и это молчание:
молчание проклятых,
чьи слова сбываются на лету.
Не хочешь, а промолчишь.
Такие люди полны историями,
которые не могут закончить:
в этих историях
падают самолёты,
а поезда сходят с рельсов.
Слишком большая цена
за одну маленькую историю
богу в уши.
Такие, как мы, ограничиваются:
— Что сегодня к чаю?
или:
— Передайте вот эту книгу.
Так продолжалось,
пока однажды ночью
мы не рассказали друг другу
все истории, которые знали.
Которые держали в себе так долго.
Все поезда,
и все самолёты,
и подводная лодка, застрявшая во льдах
прямо под Северным Полюсом.
А когда я проснулся,
я долго смотрел на огромные восковые эритроциты
в лава-лампе
на её прикроватном столике.
Она потянулась и сказала мне:
— Все мы серые гуси Конрада Лоренца.
Просто серые гуси Конрада Лоренца.
И с тех пор молчала.
Когда я встретил её, подумал:
славная девочка.
Чёрные глаза и чёрная водолазка,
униформа, которая означает:
“я читаю хороших поэтов”.
Через пару дней
она уже не казалась мне славной.
Казалась — сладкой.
В том, как она говорит,
я различал знакомые интонации.
Те, которыми сам говорю,
когда вижу что-то
противное,
но любопытное.
Думаю, я ей нравился.
Впрочем, она была молчалива.
Я знал и это молчание:
молчание проклятых,
чьи слова сбываются на лету.
Не хочешь, а промолчишь.
Такие люди полны историями,
которые не могут закончить:
в этих историях
падают самолёты,
а поезда сходят с рельсов.
Слишком большая цена
за одну маленькую историю
богу в уши.
Такие, как мы, ограничиваются:
— Что сегодня к чаю?
или:
— Передайте вот эту книгу.
Так продолжалось,
пока однажды ночью
мы не рассказали друг другу
все истории, которые знали.
Которые держали в себе так долго.
Все поезда,
и все самолёты,
и подводная лодка, застрявшая во льдах
прямо под Северным Полюсом.
А когда я проснулся,
я долго смотрел на огромные восковые эритроциты
в лава-лампе
на её прикроватном столике.
Она потянулась и сказала мне:
— Все мы серые гуси Конрада Лоренца.
Просто серые гуси Конрада Лоренца.
И с тех пор молчала.
пятница, 22 мая 2015
00:46
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 19 мая 2015
юдифь с головой олорифма
Всё.
Собрала в коробку канцелярию, свою маленькую библиотеку и печальный фикус. Обняла на прощание своих прекрасных мальчиков. Положила начальнику на столзначок и пистолет пропуск и usb-to-com.
Что ещё?
Я лист на ветру, смотрите, как я парю.
Собрала в коробку канцелярию, свою маленькую библиотеку и печальный фикус. Обняла на прощание своих прекрасных мальчиков. Положила начальнику на стол
Что ещё?
Я лист на ветру, смотрите, как я парю.
понедельник, 18 мая 2015
юдифь с головой олорифма
Этот запрос не работает:
INSERT IGNORE INTO `hw_port_types` (`hardware_id`,`port_type`,`port_start`,`port_end`,`note`) VALUES ((select id from hardware where hw_type_models='6'),56,0,0,'');
А этот работает:
INSERT IGNORE INTO `hw_port_types` (`port_type`,`port_start`,`port_end`,`note`,`hardware_id`) (select 56,0,0,'', id from hardware where hw_type_models='6');
Чо-то как-то ваш SQL странный вельми.
INSERT IGNORE INTO `hw_port_types` (`hardware_id`,`port_type`,`port_start`,`port_end`,`note`) VALUES ((select id from hardware where hw_type_models='6'),56,0,0,'');
А этот работает:
INSERT IGNORE INTO `hw_port_types` (`port_type`,`port_start`,`port_end`,`note`,`hardware_id`) (select 56,0,0,'', id from hardware where hw_type_models='6');
Чо-то как-то ваш SQL странный вельми.
юдифь с головой олорифма
а в том — что касается тире — я просто хренова цветаева
вторник, 05 мая 2015
юдифь с головой олорифма
Я очень не люблю (что не умаляет факт, что актёром он был отменным) Золотухина. Но в обложку сентябрьского "Story" вот просто вцепилась.
На себя Золотухин здесь совершенно не похож, зато похож на одного из главгероев ненаписанной советско-футуристической саги про войну, которая очень последовательно снилась мне несколько лет назад.
А потом подумала: сделаю-ка я для себя всплывающий пост с лицами. А потом, когда стану писателем (смейтесь, смейтесь), буду тырить, как Мартынчик, эти лица и наполнять их содержанием.
Всё равно самым красивым дядькой в мире я считаю Кортасара, а самой красивой женщиной — Лулу де Фалез (оба — на картинках ниже вместе с дьявольским Кайдановским).
лица
На днях, листая картинки из "Игры престолов", внезапно вспомнила ещё одно лицо. С тех пор (наверное) как Гамлета сыграла Сара Бернар, и принц датский из тридцатилетнего дядьки превратился в готического юношу, лучший Гамлет для меня это молодой Иен Глен из "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" Стоппарда. Помимо того, что Розенкранц и Гильденстерн (молодые Тим Рот и Гэри Олдмен) прекрасны сами по себе, помимо того, что Стоппард очешуенный сценарист, а сам фильм для меня лучшая иллюстрация некоего сновидческого посмертия (здесь опять должна быть длинная телега о Невидимых Городах), там ещё вот такой вот Гамлет.
UPD: и опять ловлю себя на максофрайских принципах отбора. Мне всегда казались красивыми лица, отстоящие от канонов красоты так далеко, что дальше только уродство. Высокий лоб, отсутствие бровей, широко расставленные глаза, большой рот, скульптурные уши. Самые разные лица, и одинаково прекрасные.
На себя Золотухин здесь совершенно не похож, зато похож на одного из главгероев ненаписанной советско-футуристической саги про войну, которая очень последовательно снилась мне несколько лет назад.
А потом подумала: сделаю-ка я для себя всплывающий пост с лицами. А потом, когда стану писателем (смейтесь, смейтесь), буду тырить, как Мартынчик, эти лица и наполнять их содержанием.
Всё равно самым красивым дядькой в мире я считаю Кортасара, а самой красивой женщиной — Лулу де Фалез (оба — на картинках ниже вместе с дьявольским Кайдановским).
лица
На днях, листая картинки из "Игры престолов", внезапно вспомнила ещё одно лицо. С тех пор (наверное) как Гамлета сыграла Сара Бернар, и принц датский из тридцатилетнего дядьки превратился в готического юношу, лучший Гамлет для меня это молодой Иен Глен из "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" Стоппарда. Помимо того, что Розенкранц и Гильденстерн (молодые Тим Рот и Гэри Олдмен) прекрасны сами по себе, помимо того, что Стоппард очешуенный сценарист, а сам фильм для меня лучшая иллюстрация некоего сновидческого посмертия (здесь опять должна быть длинная телега о Невидимых Городах), там ещё вот такой вот Гамлет.
UPD: и опять ловлю себя на максофрайских принципах отбора. Мне всегда казались красивыми лица, отстоящие от канонов красоты так далеко, что дальше только уродство. Высокий лоб, отсутствие бровей, широко расставленные глаза, большой рот, скульптурные уши. Самые разные лица, и одинаково прекрасные.
суббота, 02 мая 2015
юдифь с головой олорифма
среда, 22 апреля 2015
юдифь с головой олорифма
но эта не устаревает
I must not fear.
Fear is the mind-killer.
Fear is the little-death that brings total obliteration.
I will face my fear.
I will permit it to pass over me and through me.
And when it has gone past I will turn the inner eye to see its path.
Where the fear has gone there will be nothing.
Only I will remain.
I must not fear.
Fear is the mind-killer.
Fear is the little-death that brings total obliteration.
I will face my fear.
I will permit it to pass over me and through me.
And when it has gone past I will turn the inner eye to see its path.
Where the fear has gone there will be nothing.
Only I will remain.