юдифь с головой олорифма
Над горами такой рассвет — не сдержать улыбку,
не уснём так споём.
Принеси, золотая волна, мне малую рыбку,
пусть молчит о своём.
Там, где воздух, немой вблизи, обретает голос
и темнеет земля,
Где к холодной земле клонится тяжёлый колос
и перо ковыля,
Где по узкой тропе над обрывом стоит монашек,
рукава теребя,
Там ни гонги Ганги, ни колокол Карманаши
не тревожат тебя.
Свет мой, брат мой, возьми меня за руку, как большую.
Ночь пьянее вина.
Мы стоим у реки в тумане: луна ошую,
одесную — стена.
Безъязыкий ли колокол дрогнет ли отзовётся
в бесконечной ночи:
Только глупое сердце бьётся, тропинка вьётся,
только рыбка — молчит.
не уснём так споём.
Принеси, золотая волна, мне малую рыбку,
пусть молчит о своём.
Там, где воздух, немой вблизи, обретает голос
и темнеет земля,
Где к холодной земле клонится тяжёлый колос
и перо ковыля,
Где по узкой тропе над обрывом стоит монашек,
рукава теребя,
Там ни гонги Ганги, ни колокол Карманаши
не тревожат тебя.
Свет мой, брат мой, возьми меня за руку, как большую.
Ночь пьянее вина.
Мы стоим у реки в тумане: луна ошую,
одесную — стена.
Безъязыкий ли колокол дрогнет ли отзовётся
в бесконечной ночи:
Только глупое сердце бьётся, тропинка вьётся,
только рыбка — молчит.
но, наверное, она не закрывается