юдифь с головой олорифма
— Камо грядеши?
— Главное — босиком.
Главное — босиком, не взыща от камня.
Зная, что стопам легче идти, пока мне
Ноги ласкает свет золотым песком.
— Камо грядеши?
— Дальше. К чему стоять?
Солнце влечёт меня прочь вавилонской сводней.
И не своей рукой, а рукой Господней
Весла моего сжимаю я рукоять.
— Камо грядеши?
— Дальше, от всех скорбей,
Рыночных запахов, храмов, вождей, колоссов,
Мимо полей, в которых в снопу колосьев
Вьёт свои гнёзда ласковый воробей...
— Камо грядеши?
— Дальше. Идём со мной.
Зной поливает пыль благовонным миром.
Нет ничего спокойней, чем спать под миртом,
В вязкой тени, над речкою слюдяной.
Здесь ни солдат, ни грязи, ни медных лбов.
Здесь ни Иуд, ни денег — одно движение.
Пётр, идём. Попробуй свою любовь
К Господу — на устойчивость к растяженью.
Я пропою тебе гимн полевой пчеле,
Солнцу, оливам, провинциальной черни.
Я расскажу, что ландыш нежнее терний,
Ласковей и прохладнее на челе.
Что здесь апостолы? Кто им святые? — бред.
Бога им нет, потому, что забыв тревоги,
Нет ничего глупей, чем скорбеть о Боге.
Бог так не любит скорби, которой нет.
Светлые маки в росах. В тени олив
Спать, гладить камни, жить, не ревнуя к фальши.
Пётр, бросай суеверную блажь молитв!..
— Павел, ответь мне: камо грядеши?
— Дальше.
— Главное — босиком.
Главное — босиком, не взыща от камня.
Зная, что стопам легче идти, пока мне
Ноги ласкает свет золотым песком.
— Камо грядеши?
— Дальше. К чему стоять?
Солнце влечёт меня прочь вавилонской сводней.
И не своей рукой, а рукой Господней
Весла моего сжимаю я рукоять.
— Камо грядеши?
— Дальше, от всех скорбей,
Рыночных запахов, храмов, вождей, колоссов,
Мимо полей, в которых в снопу колосьев
Вьёт свои гнёзда ласковый воробей...
— Камо грядеши?
— Дальше. Идём со мной.
Зной поливает пыль благовонным миром.
Нет ничего спокойней, чем спать под миртом,
В вязкой тени, над речкою слюдяной.
Здесь ни солдат, ни грязи, ни медных лбов.
Здесь ни Иуд, ни денег — одно движение.
Пётр, идём. Попробуй свою любовь
К Господу — на устойчивость к растяженью.
Я пропою тебе гимн полевой пчеле,
Солнцу, оливам, провинциальной черни.
Я расскажу, что ландыш нежнее терний,
Ласковей и прохладнее на челе.
Что здесь апостолы? Кто им святые? — бред.
Бога им нет, потому, что забыв тревоги,
Нет ничего глупей, чем скорбеть о Боге.
Бог так не любит скорби, которой нет.
Светлые маки в росах. В тени олив
Спать, гладить камни, жить, не ревнуя к фальши.
Пётр, бросай суеверную блажь молитв!..
— Павел, ответь мне: камо грядеши?
— Дальше.