юдифь с головой олорифма
Кстати, у меня тут пи-рог, хотя я и ем его в одиночку.
понедельник, 13 марта 2017
юдифь с головой олорифма
Когда-нибудь я научусь понимать, когда лучше говорить, а когда лучше воткнуть себе вилку в ногу.
среда, 08 марта 2017
юдифь с головой олорифма
В воскресенье катались на снегоходе (в саду поставили качели: барышни боялись, а девкам — нравилось).
понедельник, 06 марта 2017
13:32
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 03 марта 2017
юдифь с головой олорифма
Слова, которые заставляют меня трепетать от восхищения и почти физического удовольствия: тамариск и ингерманландия.
На английском почему-то: porcupine.
На английском почему-то: porcupine.
вторник, 28 февраля 2017
юдифь с головой олорифма
Первую смерть моя мама пережила в том году.
Нет, конечно, сейчас я помню, что до того умерли её бабушка и дедушка — мои прабабка и прадед, совершенно удивительные люди, но совсем старенькие — другими я их не помню. Когда умирает старый человек, всё равно очень грустно. Но желания плюнуть богу в лицо как-то не возникает.
Первую смерть моя мама пережила в том году, когда умерла Света, молодая (сорок пять ей было?), красивая и ужасно талантливая. Мама всё лето головилась к тому, что, наверное, осенью Света умрёт; а Света всячески мешала ей готовиться, читала стихи, ходила на выставки, рассказывала истории, носила платья, была очень живая, и, когда она всё-таки умерла, в это совершенно не верилось.
И мама всё ходила и говорила: как же так. Разве можно так. Что же мне делать. Ей казалось — и, наверное, кажется до сих пор — что её предало всё мироздание сразу.
Меня оно решило не щадить с самого начала. Друзья и однокашники; и никому из них нет и тридцати. Совсем мальчики. Кому мне плевать в лицо?
Позавчера разбился Лёня Бондарь; написал стихотворение "Если я завтра умру" и очень последовательно умер. Такой хороший, такой драгоценный.
Нет, конечно, сейчас я помню, что до того умерли её бабушка и дедушка — мои прабабка и прадед, совершенно удивительные люди, но совсем старенькие — другими я их не помню. Когда умирает старый человек, всё равно очень грустно. Но желания плюнуть богу в лицо как-то не возникает.
Первую смерть моя мама пережила в том году, когда умерла Света, молодая (сорок пять ей было?), красивая и ужасно талантливая. Мама всё лето головилась к тому, что, наверное, осенью Света умрёт; а Света всячески мешала ей готовиться, читала стихи, ходила на выставки, рассказывала истории, носила платья, была очень живая, и, когда она всё-таки умерла, в это совершенно не верилось.
И мама всё ходила и говорила: как же так. Разве можно так. Что же мне делать. Ей казалось — и, наверное, кажется до сих пор — что её предало всё мироздание сразу.
Меня оно решило не щадить с самого начала. Друзья и однокашники; и никому из них нет и тридцати. Совсем мальчики. Кому мне плевать в лицо?
Позавчера разбился Лёня Бондарь; написал стихотворение "Если я завтра умру" и очень последовательно умер. Такой хороший, такой драгоценный.
воскресенье, 26 февраля 2017
юдифь с головой олорифма
Выменяла у мамы рюкзак с карманом на почти полную бутылочку Анник Гуталь (Le Chevrefeuille).
В детстве завариваешь крепкий чёрный чай, там топишь лимонный ломтик, выжимаешь его ложечкой, а потом вынимашь и кладёшь на край блюдца. Вот вчерашней заваркой и ошпаренной лимонной корочкой Le Chevrefeuille и пахнет.
вторник, 21 февраля 2017
юдифь с головой олорифма
Меня завораживает то отношение к человеку, которое много лет выкристаллизовывалось в средние века и вдруг выкристаллизовалось — человек велик, человек удивителен, человек царь природы, человек может всё.
Мне жалко и грустно смотреть, как человечество склоняет повинную голову: человек плохой, человек виноват, нет зверя страшнее человека.
Мне жалко и грустно смотреть, как человечество склоняет повинную голову: человек плохой, человек виноват, нет зверя страшнее человека.
понедельник, 20 февраля 2017
16:57
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 19 февраля 2017
юдифь с головой олорифма
Почти готовый рюкзак.
пятница, 17 февраля 2017
14:42
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 11 февраля 2017
юдифь с головой олорифма
Харуки Мураками — Подземка
Дмитрий Быков — ЖД
Дмитрий Быков — Остромов
Виктор Пелевин — Empire V
Андрей Платонов — Чевенгур
Лена Элтанг — Побег куманики
Саша Соколов — Школа для дураков
Венедикт Ерофеев — Мой очень жизненный путь (в бумаге, прекрасное издание всего, подарок Жени)
потом:
Франц Кафка — Замок
Алексей Иванов — Тобол. Много званых
Лена Элтанг — хоть что-нибудь
Кристофер Мур — Агнец. Евангелие от Шмяка
Дмитрий Быков — ЖД
Дмитрий Быков — Остромов
Виктор Пелевин — Empire V
Андрей Платонов — Чевенгур
Лена Элтанг — Побег куманики
Саша Соколов — Школа для дураков
Венедикт Ерофеев — Мой очень жизненный путь (в бумаге, прекрасное издание всего, подарок Жени)
потом:
Франц Кафка — Замок
Алексей Иванов — Тобол. Много званых
Лена Элтанг — хоть что-нибудь
Кристофер Мур — Агнец. Евангелие от Шмяка
пятница, 10 февраля 2017
13:42
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 03 февраля 2017
юдифь с головой олорифма
— Христовская, если однажды захотите рассказать кому-то о чём, за что вам очень стыдно, решите, это вы себя так наказываете или человеку это действительно будет важно знать.
(простые важные вещи!)
(простые важные вещи!)
четверг, 02 февраля 2017
юдифь с головой олорифма
Нашла Старгород в аудио-варианте (не весь, несколько главок, зато "читает автор"), опять ревела.
вторник, 31 января 2017
16:42
Доступ к записи ограничен
юдифь с головой олорифма
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 30 января 2017
юдифь с головой олорифма
во имя святого духа, нежного сына и царственного отца,
тому, кто, засыпая, подозревает, что он овца,
в тревожном забвении снится кабацкое гоп ца ца.
город исполосован фарами; ночь в плену
фонарей; низко летящие ласточки предсказывают войну;
но жить становится легче, если выучишь “тпру” и “ну”.
когда друзья предлагают скинуться по рублю,
протестует сознание, ещё не угасшее во хмелю
(можешь ли ты представить, как я этого не люблю).
если всё что случается — безвкусица, фарс, попурри, пастиш,
господи, мне неясно, кого ты во мне растишь!
но если ты действительно держишь всех нас в горсти —
то, господи, между нами: зачем нас тебе пасти?
в лужице жёлтого света до утра не закрыть лица
но считай, пока не заснётся, уверенно, до конца
овечка овца овечка овца я овца овца
тому, кто, засыпая, подозревает, что он овца,
в тревожном забвении снится кабацкое гоп ца ца.
город исполосован фарами; ночь в плену
фонарей; низко летящие ласточки предсказывают войну;
но жить становится легче, если выучишь “тпру” и “ну”.
когда друзья предлагают скинуться по рублю,
протестует сознание, ещё не угасшее во хмелю
(можешь ли ты представить, как я этого не люблю).
если всё что случается — безвкусица, фарс, попурри, пастиш,
господи, мне неясно, кого ты во мне растишь!
но если ты действительно держишь всех нас в горсти —
то, господи, между нами: зачем нас тебе пасти?
в лужице жёлтого света до утра не закрыть лица
но считай, пока не заснётся, уверенно, до конца
овечка овца овечка овца я овца овца
юдифь с головой олорифма
tal_ch, привет.
Роджер Джойс побрился налысо и поехал в Тибет.
Потом, конечно, вернулся, но никогда не заставлял себя делать ничего такого, к чему душа не лежит и что мы порой заставляем себя делать потому, что наши близкие в этом хороши и мы бы не хотели быть хуже, дальше, разобщеннее, и т.д.
Вдруг всплыл этот эпилог в памяти, и остро захотелось научиться тому же.
Роджер Джойс побрился налысо и поехал в Тибет.
Потом, конечно, вернулся, но никогда не заставлял себя делать ничего такого, к чему душа не лежит и что мы порой заставляем себя делать потому, что наши близкие в этом хороши и мы бы не хотели быть хуже, дальше, разобщеннее, и т.д.
Вдруг всплыл этот эпилог в памяти, и остро захотелось научиться тому же.
юдифь с головой олорифма
узнаешь, как Язон спешит домой:
и горизонт, как уровень, прямой,
и берег, очарованный баркасом.
травой и солью пахнет поздний Крым
и чем-то узнаваемым, сырым —
принюхаешься:
море пахнет мясом.
тропинка вьётся к бухте, неверна,
так отхлебни прозрачного вина,
подай весло: мы пашем, но не сеем.
неважно где мы будем ночевать,
но сколько нам с тобой ни кочевать,
Язон уже не станет Одиссеем.
баркас ныряет крашеной кормой,
а мы телефонируем домой
и этим возвращение ускорим.
на побережье твидовый сезон.
из моря возвращается Язон.
а морю что?
а море пахнет морем.
и горизонт, как уровень, прямой,
и берег, очарованный баркасом.
травой и солью пахнет поздний Крым
и чем-то узнаваемым, сырым —
принюхаешься:
море пахнет мясом.
тропинка вьётся к бухте, неверна,
так отхлебни прозрачного вина,
подай весло: мы пашем, но не сеем.
неважно где мы будем ночевать,
но сколько нам с тобой ни кочевать,
Язон уже не станет Одиссеем.
баркас ныряет крашеной кормой,
а мы телефонируем домой
и этим возвращение ускорим.
на побережье твидовый сезон.
из моря возвращается Язон.
а морю что?
а море пахнет морем.
воскресенье, 29 января 2017
юдифь с головой олорифма
