На Cisco 7600, оказывается, есть классный баг. При включении strict mode uRPF на порту эта дрянь применяется на все порты сразу. А поскольку реализована она там софтверно, то тут же начинает на ура дропать пакеты при наличии более-менее серьёзного трафика. Бдительность.
От большой лени, или от неуверенности в себе, всё ж таки собралась попроситься в txt_me. С одной стороны, txt_me, фраевские литературные пятнашки, ужасно влияет на стиль всех своих участников. А с другой стороны, вот на ту же Катю Перченкову (я в неё тайно влюблена, и это, конечно, никакая не тайна) вообще ничего, похоже, повлять не может.
Пособираю себе тем пока.
темы из текстмивоинские ритуалы моей бабушки гранатовый сок без зазрения совести соорудили пугало, чтобы разгонять облака ТЗ на полёт сварили суп из целого кита полный перечень моих мёртвых рабынь повар никогда не моет посуду ты сразу нас узнаешь было похоже на список покупок мало кто произносит это слово правильно Как вам вообще здесь копать разрешили?
Глаза у Николая-Чудотворца были синие-синие. Сколько я их перевидал, этих чудотворцев, с ума сойти. Самого старого когда-то на чердаке нашёл. В оловянном окладе, тяжёлый, собака. Как сейчас помню: открываю старый чемодан, а он оттуда смотрит на меня. Масло въелось в липовую доску, почернело, ничего не разобрать, одни глаза и остались. Тяжёлые это были глаза, греческие. Фаюмские: правый живой, а левый совсем мёртвый. читать дальшеЯ его тогда поднял на вытянутых руках, а он смотрит прямо сквозь меня, и дела ему до меня нет никакого. Продать я его, кстати, так и не смог. В православных церквях у меня обычно начинается что-то вроде удушья, отчасти сродни тому ощущению, какое бывает, когда в детстве грохнул хрупкую костяную ленинградскую чашку и вовремя в этом не признался. Мой равнодушный антикварный Николай стал моим тотемом. Вполне подходящий святой для агностика, думал я. Висит себе и созерцает вселенную. А этот (липовая доска ещё не просохла) смотрит в упор своими синими-синими глазами, и всё лицо в веснушках. Не по канону. Но здорово. Я так и хотел сказать: здорово, но Лёша показал мне под столом пудовый свой кулак. — Рябушки, — пояснил белобрысый художник и сжал губы. От этого они превратились в тонкую розовую линию, испещрённую упрямыми морщинками. Под правым глазом красовался крошечный синеватый шрамик в формы руны ванжи. — Рябушки, значит, — скорбно сказал Лёша. Мальчишка громко шмыгнул конопатым носом. Собственные его глаза были тёмные, круглые, как блюдца, но веснушки на носу несомненно были портретными. Правый глаз чуть заметно косил, придавая художнику сходство с фаюмскими мальчиками, но жизнью от него веяло — не перебьёшь. А ещё красками, свежим хлебом и столярным мездровым клеем. — В гордыне монаха не почиет Господь, — сказал Лёша и помахал мне кулаком под столом, — в смиренномудрии же его почиет Дух Святый. Ты знаешь, что ты должен делать. Иди и сделай как надо. Да башмаки почини сначала: каши просят. Шмыгнул нос, застучали по лестнице ботинки: правый действительно просил каши. — Здорово, — сказал я с уважением, — ну здорово же, ну Лёша. А цвета какие, прямо Джотто. Ты искусствовед, это же как кататься на велосипеде, бывших искусствоведов не бывает. Ну, святой отец, неужели ты не сечёшь, как это здорово? — Ты знаешь, что такое епитимья, Миша? — спросил Алексей и задумчиво почесал бычью шею, совсем не искусствоведческую. К шее прилипла чёрная ниточка. Я покивал. — Ничего ты не знаешь, — сказал он, — ничегошеньки ты, прости Господи, не знаешь. Как в холодной келье без одеяла спать, не знаешь. И как в день по тысяче поклонов класть, тоже не знаешь. Одно слово, мирской человек. Ну не могу я его больше мучить.Ты знаешь, что я его прошу? Замазать веснушки, только и всего. А он молчит и кивает. И опять приносит...Это всё-таки монастырь, а не община хиппи. Должна же быть хоть видимость порядка. Я не могу ходить за всеми с палкой. — Я подарю тебе, отче, книгу по эффективному менеджменту, — сказал я. — А вот пойдём-ка что покажу, менеджер, — сказал Лёша, потянул меня за руку и открыл неприметную дверь, явно недавно крашеную, — посмотрим, что ты на это скажешь. И я вошёл. Всё, что за дверью, было наполнено светом, прозрачным, августовским светом, в котором плавали пылинки, плавали, как плавают белые в чёрную оспину яблоки в эмалированном тазу, в саду, когда пройдёт дождь, или как паутинки летят вверх в синее небо, или как старый автобус трещит и покачивается, отъезжая от голубой остановки (две стены и ненадёжная крыша), или как летают перед глазами золотые искорки, когда последним солнцем лета — кажется каждый раз, последним солнцем в жизни — напечёт голову так, что кружится всё, — а возможно, я просто так ужасно устал с дороги, что вся моя выдуманная городом резистентность к этому августу с его тёплым лошадиным дыханием, к этим струганым доскам и мятному холодку воздуха, заливающегося в распахнутое окно, всё вышло из меня и улетело куда-то, хлопая суетными крыльями, как отжимаемыми полотенцами. Вспомнилось вдруг: когда отец Тихон ещё не был отцом Тихоном, а был Лёшкой, моим Лёшкой, такое состояние он называл — дуэнде, много лет прошло, прежде чем мне сказали, что на самом деле есть такое слово, и означает оно именно это — попасть под влияние искусства, которое как обухом по голове, мы тогда думали, Лёшка шутит, дуэнде, дуэнде, дурашка, игрушечное слово. Но я отвлёкся: вся комната, меж тем, была в святых Николаях, она была уставлена святыми Николаями сплошь, двадцать, тридцать, и все они смотрели на меня своими глазами различных оттенков синего, булавочного, бутылочного синего, и не то чтобы в душу смотрели, но как бы и в душу, — наверное, если бы не было их так много, то и ступора бы этого со мной не случилось, но безумный Тихонов иконостас поразил меня до глубины души. Разумеется, все Николаи были в веснушках. Где-то деликатно, а где-то и сплошь. В крапинку, в мушинку, в оранжевую лубочную оспину. — Рябушки, — проворчал Лёшка где-то за моей спиной, и это был совсем прежний Лёшка, — подумать только, рябушки. Вот тебе и епитимья. Вот тебе и Джотто. Тащит их и тащит, как собака, тащит и тащит. Вот тебе и Джотто, подумал я о Лёшке, а может, и не о Лёшке вовсе, а о холодной келье, где пахнет льняным маслом и где мальчишка, дурашка, со сжатыми в узкую полосочку губами и коленками, пишет упрямо своих бесконечных Николаев, и каждый Николай облачён в веснушки, и каждый несёт их гордо, как последнюю августовскую ночь. И оттого наступает осень, и ныне наступает, и присно, и вовеки веков.
Что же это за жизнь, когда в разговоре друг говорит тебе об истине и любви, а ты отмахиваешься устало, и вообще в любом разговоре о любви и истине видишь фальшивку, — потому что — не говорят о таком вслух. Об истине, надо же. И о любви. А потом сидишь как в воду опущенный (потому что, ну, сам дурак, и потому что произнесённая банальность может оказаться банальностью, а может — чувственным опытом, который по-другому не выразить, и надо уже как-то научиться отличать одно от другого).
Кто-то говорит, что многая знания — многая печали, и худшее проклятие начитанного человека — неспособность воспринимать истины, сформулированные просто и внятно. Нечувствительность к чужому живому, не книжному восприятию. Фу.
Этот город, — ты это быстро, как кислый крыжовник, выплёвываешь: никогда — по имени. Как будто не ты жила здесь сто тысяч лет и ещё три года после окончания института. Как будто он не стал твоим всем, вытеснив и печень и лёгкие. Как будто твои шаги не его трамваи и не его луну ты носишь на шее на чёрной бархатной ленте ночной реки.
Проверяю нервно: не стал ли я для тебя — этот мальчик из этого города.
Обратить внимание на то, что есть, скажем, AS60139, а есть AS-60139 (второе — не опечатка, а полноценный AS-сет из AS60139 и AS197780). Конечно, цифровой AS-сет ничему не противоречит, и всё же выглядит непривычно после всяких AS-TTK и AS-ETYPE. Не полагаться на продавцов, всегда спрашивать у клиентов конкретно: а есть ли у вас, господа хорошие, AS-сет? Продавцам, кстати, тоже объяснить, в каких случаях чёрточка matters. Всегда сравнивать received routers по нейбору и список сетей, полученных с райпа, чтобы не отфильтровать лишнего. Вообще чаще ходить в райп.
UPD:irrtoolset.isc.org/wiki/peval и bgp.he.net/ — для того чтобы быстро посмотреть то, что неудобно посмотреть в райпе (например, список всех префиксов, которые должны анонсироваться AS-set-ом).
Неправда, что я не люблю цветы. Вообще-то, я и сама очень долго думала, что их не люблю. А оказывается, что люблю, и даже очень. Мой любимый вид букета — это моноохапка. То есть, чисто в теории я могу восхититься мастерством составления настоящего, разнотравного букета. Но принцип "много одинаковых цветов" всё равно вне конкуренции. Гора сирени, скажем, или тугая пачка тюльпанов, или маленький шарик ландышей или васильков. Толстенькая связка крошечных медовых розочек, плотно обёрнутая в коричневую бумагу. А здесь у меня, например, полные руки болиголова. Нарезала его тут же и ходила с ним полдня как со свадебным букетом. Он пах мёдом и летом. А почему бы и нет.
И если не уеду, то можно сделать дома ремонт. Из тех ремонтов, которые в жанре "студентка арт-колледжа въезжает в общежитие", то есть, экстремально дешёвый, пёстрый и грубый.
Не жалеть на него сил и времени, не жалеть его, если всё-таки съедем в августе, делать ради процесса и удовольствия действия.
Раз уж начали с тёмно-синей кухни, опять же.
Идея в том, что даже грубейшей покраской можно создать в комнате со старыми оконными рамами и ужасным пенопластовым потолком уют и гармонию. За весьма небольшие деньги, хотя и придётся попотеть. На самом деле, если всё-такеи останемся тут дольше, чем на год, можно и потолок победить. Но это поглядим ещё, потолок надо обязательно делать по уму.
Примерный последовательный план - по крайней мере, что бы стоило сделать:
- покрасить белой акриловой краской шкаф. Ну там ручки красивые привернуть. Можно купить в Заре, а можно сделать верёвочные
- наверх шкафа положить один или два старых чемодана, выкрашенных в жёлтый и чёрно-белый
- столярную табуретку покрыть белой алкидкой (фу, но это не шкаф, акрил вытрется сразу), наверх сшить подушечку
- пол прямо поверх фанеры и прочего покрасить белой и чёрной эмалью для пола, в шахматку (господи, куда при этом мебель-то девать!) /// нужно примерно пять литров чёрной и пять белой краски, к сожалению, тиккурила бетолюкс аква не колеруется в чёрный - что делать? ///
- организовать узкие книжные полки под потолком в коридорчике, переместить на них все книжки со стола и подоконников, можно даже обернуть все книги обёрточной бумагой - всё равно все прочитаны, кроме медцинских справочников
- сделать крючки для хранения бусиков и инструментов
- купить в Икее два самых простых стола: маленький - на кухню, большой - в качестве рабочего пространства в комнату, к окну
- выкинуть оба компьютерных стола и оба компа, и ноуты купить
- постелить на пол шерстяной ковёр без ворса
- сделать гирлянду из каната, из "обезьяньих узлов", повесить на стену
- голова оленя, белая (???)
- покрасить белым зелкало, обмотать его жёлтой новогодней гирляндой
- полиуретановая лепнина (???)
Начну-ка я со шкафа и чемоданов.
И ещё все коробки картонные, где хранится всякая ерунда, прямо сегодня выкрашу остатками синего акрила. В полосочку белую, или звёздочку, или с золотой поталькой. Расход времени - 15 минут на коробку, а внешний вид очень круто меняется.
Тут надо ещё отметить, что в Seasons была одна довольно интересная статья - про квартиру молодого дизайнера. Там у него всё белое, и фанерное, и очень простое, и вот там-то он и говорит прямым текстом о том, что "если вам всё надоело - возьмите ведро белой краски и покрасьте всё, прям поверх всего, стены, линолеум и мебель".
Я как-то инстинктивно полагала всегда, что, скажем, красить остатки ДСПшной "стенки" акриловой краской не стоит, а тут задумалась: а почему бы и нет? Ну не жалко же мне этот шкаф! Не жалко.
У дядьки того ещё одна стена была отделана золотистой необработанной фанерой, так красиво.
UPD 1: шкаф покрашен, чемоданы наверх возложены. Спереди на шкаф повешены смешные дверные крючки, можно вешать сумки и мятые рубашки. Коробки выкрашены синим акрилом, но, думаю, для прочности задую их серебрянкой из баллончика. UPD 2: покрасила верх маленького икейского комодика и залакировала, чтобы не пачкался. Доклеили плинтуса на кухне. Наблюдение: широкие белые потолочные плинтуса на тёмных стенах смотрятся круто даже в помещениях с очень, очень низкими потолками. Вообще зачем нужны узкие потолочные плинтуса? Купили новый холодильник, роскошный, и повесили на сине-белую кухню голубые льняные шторы. Шторы сели как влитые; и не поверишь, что полгода угробила на поиски чего-то сине-белого. Потому что теперь совершенно очевидно, что нужно было именно голубое. Теперь в кухне надо как-то покрасить дурацкие дверки под подоконником, так как окно менять — скучно, несообразно и дорого.
Дочитала "Море, Море" Айрис Мёрдок; в жизни не читала более странной книжки. В чём странность, в двух словах не сформулируешь, здесь надо много махать руками, но можно попытаться. Бррр. Странное ощущение. А до этого была "Тайная история" Донны Тартт — история о детской безнаказанности. Вот хотела соврать, что мне она не понравилась, но не буду. Много думала о защитных механизмах сознания, в основном, собственного, надумала про себя гадостей, теперь хожу, сама на себя обиженная. А сейчас читаю Айн Рэнд. Это история, в первую очередь, о том, что нельзя верить книжным рецензиям на слово: мне обещали, что будет скучно, а на практике книга меня захватила полностью. Но это я: можно помахать у меня перед носом паровозами, и я вся ваша.
PS: посмотрела кадры из экранизации, там ни одного паровоза, как так. У меня-то в голове всё это снято бай Ридли Скотт эпохи блейдраннера.
В первый день дух метался над водами всё искал куда бы ему податься а ничего и нету. истину говорю, так и было.
И в день второй всё метался. тишина кругом, свет и вода, да всё ему кажется: кто-то плачет.
А на сороковой принесли камень, серый и гладкий, с мраморными прожилками, красивый камень, с эмалированным блюдечком с голубой каёмочкой. поставили. говорят — хорошо стоит! как и было.
хорошо видно с горки, дома и крыши. маленькая церквушка, оттуда пение. не хочу уходить, всё глажу дыру в груди, всё лелею, трогаю, расшатываю, как пломбу. не шатается. хорошо легла. как и было.
Вспомнила к слову очень забавную игру. Мы изобрели её когда-то с доктором, чтобы коротать вечера вдвоём, но правила в итоге разошлись как горячие пирожки. Игра называется "перевал Дятлова".
История гибели тургруппы Дятлова, на самом деле, вполне себе на слуху, так что пересказывать подробно я её не буду. Вкратце: группа туристов, здоровых, молодых, посреди ночи выбежала из палаток в чём была, вероятно, в ужасе. Все были найдены мёртвыми в странных позах. Ни одной внятной теории, объясняющей гибель тургруппы, нет. Но на эту канву чудесно ложатся различные идиотские версии. Например, об инопланетянах. Или о испытаниях сверхсекретного оружия. Или о нападении местных аборигенов. Или о снежном человеке. Или о том, что всему виною обыкновенный социальный конфликт. Или об обвале в горах, который спровоцировал инфразвук, который, в свою очередь, вызвал в группе Дятлова панику (за эту версию традиционно болею я, но для игры это не важно, для игры важно, что версий дофига и больше). Де факто, статьи в википедии уже достаточно, чтобы играть.
А правила таковы: несколько человек сидят на диване. Один из них делает серьёзное табло и говорит: "Перевал Дятлова. Режиссёр Уэс Андерсон". По желанию можно ещё пропеть вступление ворнерз бразерс, но это уже фантики. И тогда второй должен подхватить, к примеру: "Мы видим склон, на котором разбиты палатки. Всё снято в специфичной цветовой гамме, палатки на снегу зелёные, а горы на заднем плане синие, как у Рериха. На переднем плане стоит какой-то мужик с бородой и в красной шапочке, он рассказывает о тропах миграции коренных местных жителей, а так же демонстрирует карту, где красными флажочками отмечены типичные маршруты советских туристов в это время года. Камера отъезжает, и мы переносимся в палатки, где нам демонстрируется собственно тургруппа Дятлова. В роди Дятлова — Эдвард Нортон, на нём тоже красная шапочка , но с зелёным помпоном."
Ну и шпарит так, понятное дело, до конца. Какую теорию он при этом изберёт — совершенно непринципиально, но у присутствующих должно сложиться отчётливое впечатление, что они посмотрели кино — или хотя бы прочитали внятную, подробную рецензию (со спойлерами). Отстрелявшись, игрок говорит: "Перевал Дятлова, Ларс фон Триер". И передаёт эстафету дальше.
Ну и так далее. Салли Поттер. Тим Бартон. Дель Торо. Михалков. Стенли Кубрик. Тарантино, наконец.
На блошиной охоте отыскала потрясающий значок с лисой и ещё подстаканник, латунный, с белым горошком на красном. И целлулоидного пупса. И жестяные коробочки из-под дарджилинга. И ещё стеклянную вазочку, тонкую и с лиловым ободком. Процесс поиска меня завораживает, а вот хранить всё это дома ужасно не хочется. Большая часть прекрасного расходится на подарки — в эпоху, когда всё можно купить, подарки из этого получаются совершенно неповторимые. Зреет мысль устроить крошечный интернет-магазинчик со всяким ностальгическим винтажом, чтобы все эти лисы и подстаканники приезжали к покупателям сразу отмытые, блестящие, в красивой упаковке, примерно датированные и с какой-никакой раскопанной историей: откуда они такие взялись. Или не интернет-магазинчик, а просто на базе блога, чтобы времени не отъедало. Было бы это интересно кому-нибудь. Вот вам — интересно?