и куда б я ни шёл
ты была мне стрела в ладонь
и последний рейс
и куда б я ни шёл
ты была мне звенящий голос
гудящий рельс
ты была мне последней песенкой в голове
и райским яблоком в рукаве
не водой умирающему от жажды —
но росинкой на голубой траве
и на третий день
я вышел к большой воде
sinnerman where you gonna run to
sinnerman where you gonna run to
три дня я шёл по пустыне,
потерянный, налегке
и когда на третий день
я вышел к большой реке
ты не стала мне ни лодкой ни ветерком
а была мне красным шнурком
завязанным на руке
всё это время была мне красным шнурком,
завязанным на руке