Ещё про журнал, на этот раз грустное (ибо всякое животное после соития печально).
Вчера поспорили с Иваном: а будет ли этот журнал читать кто-то — кроме тех, кто пишет. Вообще, кто придумал вот это вот — поэзия для поэтов? Если ты пишешь, то ты и читаешь; а не пишешь — в лучшем случае, ограничиваешься великими.
Я говорю: не будет никто его читать. Никому кроме людей пишущих это будет неинтересно. Да и пишущим будет гораздо интереснее кухня, чем собственно текст. Но лично я не расстроюсь: я всё это делала для себя, и только.
А как же искусство для людей, спрашивает Иван. Неужели тебе не важны слава и фидбэк? Неужели тебе не важно, что ты можешь людям сказать?
Не-а, говорю. Не важно.
Тут я почувствовала, что в принципе вру, и задумалась.
На самом деле, у меня очень нечитаемые стихи. Я мало того что горожу постоянно какие-то невнятные отсылки, я ещё в половине случаев этого не осознаю.
Вот например. Иван говорит: а давай вставим в "Кита" твоё стихотворение про василиска. Я говорю: оппа, какого василиска? А он: ну как же. У тебя в стихотворении про парк "мать-лягушка ждёт, пока вылупится король", то есть, вот она снесла яйцо и его высиживает, а ещё король — басилевс — то есть, василиск, отсылка прозрачнее некуда.
А мне просто когда-то эта фраза в голову пришла, сразу и целиком, никакого василиска я даже и не заметила.
И я поэтому очень хорошо понимаю, почему все эти нагромождения могут нравиться пишущему читателю. Но ещё лучше я понимаю: ни одному непишущему читателю они нравиться не будут. Не потому, что поэзия для поэтов (иначе бы не существовало Полозковой и Быкова — вот и думай, что у них общего), скорее, потому, что Касталия для кастальцев.
Если отделить поэзию от игры в бисер — поэзия будет выше, чище и общедоступнее.
Но игра в бисер гораздо приятнее, что уж там. А "Кит" это одна сплошная игра в бисер.